Союз в лицах

Реставрация архитектуры начинает возрождать исторические территории

Главный архитектор Центральных научно-реставрационных проектных мастерских (ЦНРПМ) Сергей Борисович Куликов, одной из старейших реставрационных организаций в России, был одним из инициаторов создания Союза реставраторов. Четыре года – это не очень долгий срок для общественной организации, но благодаря опыту ЦНРПМ Союз смог найти точки пересечения старой школы с с молодым поколением реставраторов, объдинить Москву и регионы, и в каком-то смысле начать возрождение реставрации на постсоветском пространстве.

- Сергей Борисович, ЦНРПМ для Союза реставраторов были очень многим на этапе создания. Как сегодня Вы оцениваете это взаимодействие?

- За это время Союз сталкивался со многими сложностями как молодая организация, которая нуждается в понимании и поддержке. Очень жаль, что уже несколько лет нет возможности проводить международные съезды реставраторов. Первые два были восприняты профессиональным сообществом как знак возрождения отрасли, но а сейчас не всегда удается наладить диалог с государственными структурами по проблемам отрасли, но есть и много плюсов. Один из самых важных – это то, что молодежная секция Союза оказалась очень успешным начинанием. Конкурсы, которые мы организуем для молодежи показывают огромный потенциал архитекторов. Я вижу в этом не только попытку понять историю памятника, сохранить его, но и социально адаптировать его для общества, для людей, конкретной территории. Особенно это заметно у студентов из Южного федерального университета, Воронежского университета, Вологодского политехнического университета. В этих вузах очень хорошо наработана школа, благодаря чему профессия архитектора-реставратора видится не только в рамках узкой специализации, но и ее социальной значимости. В Москве, напротив, долгое время приспособлением памятников занимались как правило архитекторы из «реального» сектора. Поэтому старая школа реставраторов здесь часто придерживается более традиционного узкопрофессионального подхода, без попыток вмешательства в сопутствующие разделы определяющие судьбу памятника в контексте среды и прилегающей территории.

- Для Вас сейчас работа с молодежью в Союзе видится наиболее перспективной?

- Это так, и в этом есть будущее для того, чтобы связать разорванные связи в профессии, которые произошли в конце девяностых-начале двухтысячных. Поколенческий разрыв очень сильно отразился на реставрации. Для того, чтобы воспитать настоящего архитектора нужно десять-пятнадцать лет. Угасание старых реставрационных структур, рождение новых, сложности с законодательством – это условия для выживания, в которых сложно передавать свой опыт. ЦНРПМ также работают на системе госзаказов и госзакупок, и проблем масса, но пока спасает наличие традиции и внутренней структуры предприятия. И мы по возможности стараемся сохранять подход к реставрации как к науке.

- Сергей Борисович, Вы работали на многих объектах в России. Как Вы видите место архитектора в реставрационном процессе?

- В советское время на объектах архитектор был основой всего, процесс был более системным и последовательным, и на больших объектах специалисты порой работали всю жизнь. Архитектор ставит задачу и сводит воедино все мнения и исследования, принимает решение по облику памятника и его функциональному использованию. Сегодня, несмотря на все плюсы и минусы, я бы в этом контексте выделил Новый Иерусалим, где в основе лежал архитектурный подход, который позволил находить консенсус между церковно-историческим и научным подходами. На Русском Севере – это Кирилло-Белозерский монастырь, Соловецкий монастырь. Эти памятники позволяют реализовать принцип территориального подхода к их сохранению, потому что памятники церковного зодчества изначально связаны с окружающей средой. В Москве я вместе с коллективом работал над реставрацией большого зала Консерватории, и нам удалось найти компромисс между возвращением внешнего облика и чисто техническими, акустическими характеристиками зала. Если взять опыт Италии, Испании, Франции, то в этих странах национальные проекты получают мощную государственную поддержку, разрабатываются критерии вмешательства, соблюдение которых во многом определяют правильность и точность выполнения работ на объектах. Наследие все же является частью экономики, а у нас оно пока опосредованно, и связей и традиций между инвестором, как правило в лице государства, и благоприобреталем пока не существует или скорее они не сформулированы. Разрушения профессиональной среды на постсоветском пространстве были очень значительны, и нужно время, чтобы сформировался тот класс специалистов, которые бы могли сформулировать понимание исторической территории, традиций и преемственности. Союз реставраторов создавался в том числе и для того, чтобы преодолеть разрозненность специалистов на профессиональном и государственном уровнях, разработать критерии обучения, воспитания, пропаганды для сохранения специальности.

- Русский Север всегда был источником вдохновения для советских реставраторов. Молодежная секция Союза наследует эту традицию – второй год в Архангельской области проходят Школы реставрации для молодых специалистов. На Ваш взгляд, как это может развиваться в контексте понимания исторической территории?

- Это направление дает возможность сформировать тот слой людей, которым интересно это наследие, как среди профессионалов, так и волонтеров. Такой подход будет определять социальный заказ на его сохранение, инновационное освоение территорий и т.д. За рубежом давно существуют паломнические маршруты, которые мы только начинаем разрабатывать. Краеведческо-волонтерские проекты увлекают архитекторов, историков, искусствоведов, которые создают легенду начиная от разработки маршрута и заканчивая организованными «точками» приема специалистов. На этих тропах существуют памятники, которые нужно приводить в порядок с участием экспертного сообщества и волонтеров. Сейчас мы пытаемся создать свою тропу между Кирилло-Белозерским и Ферапоновым монастырями в рамках нового туристического проекта «Серебряное ожерелье», который создается дополнительно к «Золотому кольцу». Я вхожу в группу, где мы занимаемся продвижением этой идей для развития территории через волонтерство, через включение предпринимательства и государственно-частного партнерства. Я знаю, что есть похожие идеи по старому Каргопольскому тракту под названием «Дорогами Ломоносова», который был частью и нашей тропы между двумя монастырями. Потребность возрождения внутреннего туризма, экономического возрождения территорий развивает возможности интересного перемещения по своей стране, которая может осуществляться с участием специалистов, в том числе и нас, тех, кто может предложить связать воедино исторические объекты и сотрудничество с региональной администрацией и муниципалитетами. Наша задача – убедить всех участников проекта, что такие маршруты через пропаганду наследия и культуры областей стали бы примером устойчивого развития исторических территорий России, когда культура, наследие становятся факторами развития.